Название: Незнакомец
Автор: fandom Pehov 2014
Бета: fandom Pehov 2014
Размер: миди, 4016 слов
Пейринг/Персонажи: Гаррет, Ричард Окделл, Вальдер
Категория: джен
Жанр: приключения, кроссовер
Рейтинг: G
Краткое содержание: иногда миры играют странные шутки с Танцующими
Примечание: цикл "Хроники Сиалы"
Предупреждения: частичное AU в развитии сюжета, начиная с седьмой главы "Вьюги теней". Кроссовер с fandom OE 2014
Для голосования: #. fandom Pehov 2014 - "Незнакомец"
В Храд Спайне почему-то всегда тянет в сон. Обволакивающие и вечные пустота, тишина и темнота обманчиво успокаивают, обещая безопасность и вселяя ложную уверенность в том, что за несколько часов сна тебя никто не тронет. Вот только поддавшиеся этой уверенности обычно из Храд Спайна не возвращаются. Если не найти хоть мало-мальски укромного места, а устроиться в первом попавшемся закутке коридора или на крышке саркофага, то, скорее всего, незадачливый путник проснется, ощутив на своей шее когти или зубы кого-нибудь большого и голодного. Гаррет, в отличие от подобных неосмотрительных личностей, предпочитал заглянуть за все углы около места, где он собирался поспать, и проверить, нет ли там чего-то подозрительного. Единственный раз, когда он изменил этому правилу, был после лабиринта Пятой руки и Волоса Нирены. Еще бы, сначала четыре часа бродить по длинным извилистым коридорам, освещенным только неверным светом факелов, а потом проползти по тонкой каменной нитке тридцати с лишком ярдов длинной! Тут уж кто угодно умотается, так что, с облегчением рухнул наконец на площадку, в которую упирался Волос, Гаррет кое-как отряхнулся и тяжело привалился к стене, обещая себе, что сейчас немного посидит, переведет дыхание и отправится дальше. Но усталость оказалась так сильна, что вскоре он заснул там же, где сидел, крепко прижав к себе сумку с эликсирами.
Проснулся он внезапно, словно кто-то в бок толкнул. «Ну и хорош же ты, Гаррет, заснуть на краю бездны, да еще и не свалиться», — мысленно сказал он себе. Оставалось только возблагодарить Сагота за такую удачу и порадоваться тому, что сам Гаррет не имел привычки вертеться во сне. Он достал карты Храд Спайна и углубился в них, пытаясь проложить маршрут по лабиринту Сорок Третьей руки. Наконец-то прикинув, как идти, он встал, поправил сумку, подтянул перевязь с арбалетом и, достав «огонек», шагнув в лабиринт. Тот оказался до безумия похож на своего брата-близнеца на другом конце Волоса Нирены, разве что стены были обработаны еще грубее, а так все то же самое. Негаснущие тысячелетиями факелы, темные провалы неожиданных поворотов и коридоров, темнота и абсолютная тишина, которую нарушал только едва слышный шорох подошв по каменному полу.
Внезапно из соседнего коридора на Гаррета явственно повеяло опасностью. Туннель выглядел точно так же, как и другие, разве что факелов было поменьше и участки стен между ними тонули в кромешной мгле. Но за годы воровства Гаррет приучился доверять своему чутью: оно не раз спасало его от того, чтобы попасть в самые крупные переделки. Ну, за исключением нынешнего похода за Рогом Радуги, тут-то он влип под фанфары, как говаривал Кли-Кли. Гаррет еще на мгновение замер перед проходом. В нем боролись опасливость и любопытство. Опасливость победила, и, бросив последний взгляд в темноту, он шагнул дальше: по его расчетам, сейчас надо было сворачивать в соседний коридор. Тут раздался неожиданный грохот и скрип. Гаррет напрягся и приготовился бежать, прокручивая в голове проложенный маршрут: заблудиться в лабиринте Сорок Третьей руки было легче легкого, а выбраться — почти невозможно. Свернул один раз не туда, и поминай как звали. Все эти мысли пронеслись в голове Гаррета за один удар сердца. Когда он уже приготовился дать деру от неизвестного чудовища (только чудовище могло топать, словно стадо мамонтов из Безлюдных Земель), из коридора вышел человек. Гаррет отступил в так кстати попавшийся пятачок тени и постарался присмотреться.
Ни на кого из людей Балистана Паргайда незнакомец не походил: те все были уже зрелыми воинами, а этот выглядел едва-едва на двадцать. К тому же вместо кольчуги и куртки цветов Паргайда он был одет в багровый камзол необычного покроя, да и боевого оружия не было видно. Кажется, за поясом у него было что-то вроде кинжала — пламя факелов колыхалось, не давая рассмотреть подробнее, — но ни меча, ни чего-то похожего. Осторожность подсказывала, что следует сейчас же и как можно быстрее сбежать и выбросить из головы странного пришельца: мало ли какой облик может принять бродящая тут дрянь? Но с ней спорило так не ко времени проснувшееся милосердие, указывающее на то, что тот ни капли не напоминает встреченных до сих пор монстров, да и вообще не производит впечатления опасного человека.
— Анакс! Альдо! — позвал незнакомец. Гаррет против воли заинтересованно прислушался. Что еще за «анакс»? Такого слова он раньше не слышал. Но, по крайней мере, это укрепляло уверенность в том, что в нескольких шагах от него стоит человек, а не очередное порождение Храд Спайна. Ведь где это видано, чтобы чудовища умели разговаривать, да еще и связно? Хотя еще не было твердой уверенности, что незнакомец умеет разговаривать по-человечески. Конечно, ни на эльфа, ни на орка, ни тем более на огра он не похож, но кто знает, откуда он родом?
Тем временем тот принялся вертеть головой, словно соображая, куда он попал. Странно, как это он умудрился добраться до пятого уровня, не понимая, где находится и куда идет? Очень странно. Но возможности сбежать прямо сейчас не было: Гаррет не мог шевельнуться, не выдав себя, а наплевать на осторожность и рвануть со всех ног мешало смутное подозрение, что это все-таки, чем Сагот не шутит, настоящий монстр. Который догонит его в два счета и с удовольствием убьет. Тут незнакомец двинулся в его сторону, и Гаррет вжался в стену, моля Сагота о том, чтобы тот если не даровал ему невидимость, то хотя бы помог остаться незамеченным. Конечно, трудно было надеяться, что его проморгают, проходя в двух шагах, но особо внимательным незнакомец не казался, да еще и был занят, окликая какого-то «анакса». Но, видимо, Сагот в тот день был слишком занят, чтобы слушать молитвы. Когда незнакомец уже почти прошел мимо, Гаррет вдруг услышал стук, словно от падения чего-то металлического, который громом отдался в ушах. Конечно, уже ни о какой незаметности речи не шло: незнакомец обернулся и уставился на выкатившийся на середину коридора арбалетный болт. Гаррет мысленно проклял себя за то, что забыл проверить, хорошо ли натянута тетива и крепко ли болты установлены в желобках. А чужой взгляд уже добрался до того угла, где пауком скрючился он. Глубоко вздохнув и напоследок помянув Сагота, Гаррет шагнул на свет, на всякий случай вскидывая арбалет с оставшимся болтом. Незнакомец, завидев возникшую из угла тень, застыл столбом, словно завороженный, а потом неожиданно шарахнулся в сторону. Гаррету только оставалось мысленно поблагодарить выпестованное в нем Фором хладнокровие, помешавшее нажать на крючок, иначе еще одним человеком в Храд Спайне стало бы меньше. Теперь Гаррет был точно уверен в том, что это человек: чудовища при виде направленного на них арбалета уж точно не цепенеют и не дергаются, намереваясь сбежать, а скорее пытаются откусить наглецу голову.
— В-вы... — незнакомец уставился на Гаррета во все глаза. Нет, конечно, внезапно возникшая незнамо откуда черная человеческая фигура — это довольно жутко, но не настолько же, чтобы довести до заикания! Хотя подобные явления в Храд Спайне могут довести и до сердечного приступа, если не чего похуже. Сам незнакомец стоял прямо под факелом, и Гаррет наконец-то смог рассмотреть его подробнее. Ничего особенного: лицо как лицо, человеческое, руки-ноги на месте. Единственное, что внушало подозрения, — отсутствие каких-либо сумок, свертков или еще чего-то, где должны были храниться пожитки. Выжить без них в Храд Спайне было попросту невозможно.
— К-кто вы? — по-прежнему заикаясь, задал незнакомец вопрос. Видимо, ему надоело, что Гаррет обшаривает его взглядом. Ну, потерпит, не сахарный.
— Неважно. А вот кто ты, парень? — Гаррет наклонился и подобрал злополучный болт. Сейчас было не время для взаимных вежливых расшаркиваний. Надо было выяснить, кто он и каким путем сюда явился, а потом... А что надо делать потом, Гаррет не очень-то себе и представлял. Наверное, отправить его на все четыре стороны, а самому торопиться к Рогу Радуги.
— Какое вам дело? — гневно сверкнул незнакомец серыми глазами. У него был странно мягкий выговор, но и то хорошо, что он знал человеческий язык. С ходу на рожон лезет? Это он зря.
— Арбалет у меня, значит, мне есть дело до всего, что мне интересно, — хамски ухмыльнулся Гаррет. Таким строптивым юнцам спуску давать нельзя, иначе дуреют и начинают такое творить, что волосы дыбом. Он и сам таким был, чего скрывать, слава Саготу, Фор всю дурь у него из головы вычистил. А вот этому такого Фора не попалось, вот и взбрыкивает почем зря.
— Да как вы смеете! — парень оскорбленно вскинулся, ну точь-в-точь петух перед дракой. Вот только драться Гаррету не с руки.
— Вот так смею, — пожал плечами Гаррет, укладывая второй болт в ложе и снова поднимая арбалет. Кажется, вид направленного на него оружия все-таки образумил парня, и тот, сдувшись и зло косясь из-под челки, все-таки представился:
— Ричард, герцог Окделл.
Услышав такое, Гаррет с трудом сдержался, чтобы не разинуть рот. Герцог?! Какого Х’сан’кора герцог разгуливает по Храд Спайну в одиночестве, да и как он вообще сюда попал? И фамилия странная. В Валиостре все герцоги наперечет, и Окделлов там Гаррет не припоминал. Может, врет? Но зачем? Здесь будь ты хоть двенадцать раз герцогом, это все равно не спасет.
— Гаррет, — представился он в ответ. В конце концов, этот человек точно не из людей Паргайда и не имеет отношения к Лафресе. Не услышав даже титула, герцог недоуменно нахмурился и задал вопрос:
— Кто вы?
Ну и что было ответить Гаррету? Точно не рассказывать, что он просто вышел прогуляться. Значит, надо было говорить правду, тем более, арбалет был при нем, и в случае чего эта правда не вышла бы за пределы Храд Спайна.
— Вор, — ответил он, с удовольствием наблюдая чужое ошеломление. Ну конечно, от него ждали чего-то более возвышенного.
— А... где анакс? — задал следующий вопрос Окделл.
— Что такое этот твой «анакс»? Впервые о нем слышу.
— Это не что, это кто! — кажется, тот обиделся за своего анакса и встал на дыбы, готовясь защищать его честь. Вот уж не было печали! Конечно, Гаррету было интересно, кто это такой: может, еще какая-то гнездящаяся здесь дрянь, которой слова Окделла помогут избежать? Лишних знаний не бывает, в любом случае. Но лабиринт Сорок Третьей руки явно не то место, где стоит вести громкие задушевные разговоры. Гаррет и так удивлялся, как на крики Окделла сюда не пожаловала какая-нибудь голодная тварь. Но дальше искушать судьбу не стоило.
— Кто так кто, только не кипятись, — миролюбиво кивнул Гаррет: пыхтящий от гнева спутник ему был вовсе не нужен. — Идем.
Он шагнул дальше, и Окделл беспрекословно последовал за ним. В уме ответив эту странность — несмотря на внешнюю неуступчивость, тот был готов следовать за тем, кто позовет, — Гаррет на ходу вытянул карты Храд Спайна, взглянул на них, освежая в памяти нужные повороты и переходы, и поторопился к выходу. Окделл шел за ним и, хотя топотал, как мамонт, но не обронил ни единого слова. Что же, и то хлеб.
Наконец-то вывернувшись из запутанных объятий лабиринта Сорок Третьей руки, Гаррет вошел в огромный зал, облицованный черным ониксом. Он тотчас же достал из сумки «огонек», но камень поглощал свет, и волшебный фонарик выхватывал из тьмы от силы два-три шага. В том конце зала виднелись две огромные статуи, но Гаррет к ним не торопился. Сначала следовало разобраться со свалившимся ему на голову попутчиком.
— Ну, вот мы и пришли, — обернулся он к Окделлу, с интересом вертевшему головой по сторонам.
— А... Где мы? — этого вопроса Гаррет никак не ожидал. Чтобы зайти в Храд Спайн и добраться до пятого уровня, ни разу не попав ни в ловушку, ни в когти чудовищам, ни даже не поняв, где ты находишься, надо либо иметь особое благословение всех богов разом, либо быть идиотом, которых, как известно, те же боги хранят. На благословленного Окделл не походил ни словом, ни жестом, на идиота — тоже.
— Так, парень, — мрачно заявил Гаррет, — А ну-ка, рассказывай.
— Что? — удивленно воззрился на него Окделл.
— Все. Кто ты, как сюда попал? — Гаррет с трудом сдержался, чтобы не добавить: «Какого Х’сан’кора тебе здесь надо». Но сейчас было не время для переругиваний.
Похоже, Окделл колебался недолго. Что здесь сыграло большую роль: то, что у его собеседника есть арбалет, или понимание того, что сам он здесь не выживет, — Гаррет предпочел не спрашивать.
— Меня привел сюда Альдо, мой анакс, — при очередном упоминании этого титула он приосанился и гордо выпятил грудь.
— Мне это ни о чем не говорит. Давай сначала. С самого начала, — кажется, что-то связное из Окделла придется вытягивать клещами. Или он и впрямь не от мира сего? Дальнейший рассказ заставил поморщиться, словно от сильнейшей зубной боли. Какие-то эры, оруженосцы, кансилльеры... Сагот знает что. Одно стало ясно: Окделл действительно был не из Валиостра. А еще, судя по его рассказу, он и впрямь был не слишком умен. Конечно, Гаррет своими глазами не видел всех тех герцогов, королей и баронов, о которых ему с таким пылом рассказывал Окделл, то и дело поминая каких-то «Людей Чести», но лично у него все эти опущенные глаза и патетические призывы доверия не вызывали. Бедная овечка... Как же. Бедные овечки не становятся придворными дамами, а уж тем более королевами. Достаточно вспомнить бал в особняке Балистана Паргайда и посчитать, сколько там было таких овечек. Ни одной. А вот гадюк под маской овечек — сколько угодно. Впрочем, какое ему дело до дворцовых интриг непонятно где находящегося королевства? Время шло, Гаррет слушал вполуха, попутно поглядывая по сторонам: в зал вполне мог вломиться кто-то, привлеченный звуком или слабым светом «огонька».
— Тогда я ушел с моим анаксом. Мы шли по подземному ходу, я оступился и упал, а когда поднял голову, его уже не было, — закончил свой рассказ Окделл.
— Ага, — рассеянно кивнул Гаррет, вглядываясь в один из входов в зал: ему почудилось, что там что-то мелькнуло. Посмотрев еще раз, он с облегчением выдохнул: все-таки показалось, и слава Саготу. «Сила», — неожиданно услышал он голос Вальдера. «Какая сила?» — мысленно спросил Гаррет: разговаривать самому с собой на глазах у людей было совершенно ни к чему. «В нем есть сила. Ее что-то сдерживало, но сейчас она почти вырвалась на свободу. Если он умрет, эта сила вырвется и обрушит Храд Спайн», — Вальдер редко произносил такие длинные фразы. Хотелось задать еще несколько вопросов, но мертвый архимаг уже исчез, затаившись в каком-то очень дальнем уголке сознания. Почему-то Гаррет поверил ему сразу и безоговорочно, не сомневаясь ни секунды, что это правда. Ну и ну... Вот уж не было печали. Только ему не хватало роли няньки при непонятно откуда взявшемся якобы герцоге, в котором таится сила, при желании способная обвалить Храд Спайн прямо на их головы и лишить Гаррета возможности выполнить королевский Заказ. Да и жизнь терять, как ни крути, совсем не хочется.
— Сейчас ты идешь со мной, — тоном, не допускающим возражений, заявил Гаррет, поворачиваясь к Окделлу.
— Зачем? — подозрительно уставился на него тот, подаваясь назад и упираясь спиной в стену.
— Затем, что ты в Храд Спайне. В Костяных дворцах — величайшем в этом мире кладбище, где всякой дряни живет столько, что и за четыре жизни не сосчитаешь. Здесь ты не выживешь.
Отпускать его просто так Гаррет не собирался: он не мог припомнить случая, чтобы Вальдер ошибся или соврал, и сейчас лучше предпочитал перестраховаться, чем через пару дней оказаться заваленным камнями без малейшей надежды выбраться на поверхность.
— Почему я должен вам верить?! — повысил голос Окделл, и эхо пугливо заметалось между черных стен, повторяя последний слог.
— Заткнись, — прошипел Гаррет. Орать в Храд Спайне — глупее поступка и придумать трудно. Вот уж не повезло! Сначала маги натворят таких дел, что вовек не расхлебаешь, а потом найдут козла отпущения и повесят на него все и сразу: и спасение мира, и пророчество, и предназначение, да еще и этот малахольный!
Окделл оскорбленно сверкнул глазами, но все-таки воздержался от дальнейших попыток высказать свое невероятно ценное мнение.
Гаррет вздохнул. Вот уж еще один подарочек ему на голову. Спутник, Сагот его побери! Он пересчитал припасы, пытаясь разделить их на двоих. Если он хотел, чтобы их хватило на оставшуюся неделю с лишним, то предстояло изрядно затянуть пояс. Ну да ему не привыкать: он и в детстве, и в бытность свою учеником Фора, да и мастером-вором, не шибко жировал.
Кое-как уложив в голове свалившееся на него несчастье, Гаррет встал и направился к статуям, видневшимся на другом конце зала, спиной чувствуя недовольное сопение Окделла, который, слава Саготу, воздержался от замечаний. Ну, хоть на это его здравого смысла хватило, и на том спасибо.
Сумка все сильнее оттягивала плечо, словно вместо десятка пузырьков с эликсирами там лежала груда камней, и каждое мгновение к ней прибавлялся еще один. Но надо было идти и добраться до того самого хода в самый центр шестого сектора, во-первых, никому не попавшись по дороге, а во-вторых, раньше Лафресы и Ролио. За спиной глухо дышал Окделл: на него Гаррет безжалостно навьючил сумку с изумрудами, справедливо рассудив, что, как добраться до выхода, тот не знает, так что вряд ли решится бежать. Кстати, Окделл оказался не таким ужасным попутчиком, каким представлялся вначале. Выносливый и, слава Саготу, молчаливый. Заданный темп он выдерживал весьма неплохо, и его усталость проявлялась только в том, с каким почти осязаемым удовольствием он снимал с себя пожитки, устраиваясь на ночлег.
Единственная за это время странность случилась в зале слепых кайю. В то время, как Гаррет самозабвенно скакал по островкам тени, словно кузнечик, пытаясь не угодить на светлое пятно, Окделл прошел по залу, словно по улице Смотра: не сворачивая и не замечая ничего странного. Причем пятна его тоже не замечали! Он шел прямо по ним, но никакой реакции не последовало. Может, это и была та самая сила, о которой говорил Вальдер? Тогда бы он тоже не отказался от подобных способностей. Конечно, толкать Окделла в каждую ловушку, проверяя, сработает она или нет, не стоило. Но было интересно, учитывая, что сам Окделл на вопросы о своих способностях не отвечал, а про кайю сказал, что вообще ничего не видел. Гаррет ему поверил: врать причин не было, да и лжецом тот был плохим.
Последнее выяснилось, когда Гаррету от нечего делать вздумалось еще раз послушать его историю. Вальдер молчал, карты Храд Спайна были выучены на память, так почему бы и не поболтать в безопасном месте, если есть такая возможность? Они устроились на берегу подземной реки, медленно и лениво несущей маслянисто-черные воды, в которых звездочками отражались огни факелов, укрепленных в стенах.
Уже более внимательно выслушивая рассказ о школе для детей дворян, о клятве оруженосца, о последовавших за этим событиях, Гаррет начинал чуть больше понимать то, что творилось на родине Окделла. Ему было даже слегка жалко парня, которого вслепую втянули в такую передрягу, но он заткнул неуместную чувствительность. Еще не хватало ему душеспасительные беседы с кем ни попадя проводить! Гаррет-Тень, целитель душевных печалей. Пол-Авендума со смеху лопнет, если услышит такое. Но лгать Окделл не умел вовсе, пересказ сплетен и чужих попыток очернить кого-то в его исполнении выглядел фарсом, и было явственно понятно, что это именно сплетни или откровенное вранье. Впрочем, раз уж ему удобней лгать, пусть. Гаррет не дознаватель, на дыбу вздергивать и допрашивать с пристрастием не станет. Разве что укоризненно посмотрел, когда ложь стала уж совсем явной, но Окделл, судя по всему, ничего и не заметил. Ну и ладно, взгреют его пару раз за такое — сам поймет. Или лгать научится.
Правда, неприятное чувство вызвал рассказ про кровную клятву. Повторенные Окделлом слова что-то неуловимо напоминали, какая-то мысль вертелась в голове и никак не хотела выходить на поверхность, причиняя беспокойство. Во время одной из остановок, жуя окончательно потерявший вкус сухарь, Гаррет понял, что ему напоминал текст клятвы — Заказ. Может быть, это было его личной особенностью, но всегда, заключая новый Заказ, он чувствовал странный холодок в груди. Сам он никогда не придавал этому значения и списывал на волнение: еще бы, риск попасться и загреметь прямиком в лапы Королевским Песочникам есть всегда. А вот от услышанных слов клятвы возникло то же самое ощущение. Наверное, Вальдер смог бы объяснить это с помощью каких-то мудреных магических терминов, но мертвый архимаг упрямо не казал даже краешка мантии в сознание Гаррета. Ну и Сагот с ним. Наказание за нарушение условий Заказа было очень суровым, и однажды, размышляя об этом, Гаррет в приступе милосердия бросил Окделлу: «Зря ты клятву нарушил». Тут же пожалев о случайно вырвавшихся словах: раздавать советы почем зря он не любил, да и Окделл не производил впечатления человека, спокойно к ним относящегося. Тем удивительнее стало то, что тот ответил Гаррету только кивком, даже не встав на дыбы.
Новый зал, в который они попали, очаровывал с первого взгляда. Колонны были выточены из белоснежного мрамора с отрогов гор карликов и украшены искусной резьбой на какие-то сюжеты из историй борьбы орков и эльфов. Гаррет не обратил на них никакого внимания: он-то за время своих скитаний по Храд Спайну успел вдосталь насмотреться на подобную красоту. А вот Окделл вертел головой по сторонам и только что не охал восхищенно. Скинул сумку на пол и, как зачарованный, изучал резьбу. Сам Гаррет был больше озадачен их местонахождением. Такого зала на картах Храд Спайна не значилось, так что наклевывался неутешительный вывод: они забрели неизвестно куда. И неизвестно, выберутся ли.
Гаррет достал карты и углубился в них, надеясь, что искомый зал все-таки появится и он сможет найти, в какое место его занесло на этот раз. Мысленно отсчитывая повороты, пройденные залы и тупики, он пытался проследить их путь от зала с кайю. Когда он поднял голову от желтоватого пергамента, с облегчением поняв, что, чтобы попасть к залу, ведущему на шестой ярус, достаточно вернуться в предыдущий коридор и свернуть в первое ответвление по левую руку, раздался негромкий шорох. Он тревожно поднял голову, пытаясь понять, что это за звук и откуда он доносится.
«Его нет», — неожиданно раздался у него в голове голос Вальтера. «Кого?» — шуметь Гаррет все еще опасался. «Окделла. Он вернулся к себе», — прошелестел Вальдер, — «Я не знаю, как и зачем у него получилось попасть сюда, но теперь Храд Спайну ничего не угрожает. Можешь его не ждать». Последние слова прозвучали едва слышно: видимо, у него не хватало сил на длинные фразы. Причин зарабатывать себе лишние проблемы, метаться по подземельям и кричать «Ау!» решительно не было, так что Гаррет решил не искушать Сагота лишний раз и поспешил дальше. Сроки, данные милордом Алистаном, уже заканчивались, и надо было поторопиться.
Он не знал, что с ним происходит. С того момента, как оступился и потерял из виду Альдо, оказался в каком-то Храд Спайне и встретил вора, с которым провел эти несколько дней. Необходимость подчиняться простолюдину, да еще и преступнику, конечно, была унизительна, но хотя бы давала возможность выжить. Между исчезновением Альдо и встречей с вором прошло не так уж и много времени, но, пока Ричард шел куда глаза глядят, он успел увидеть то, что скрывалось в темноте. Увидеть краем глаза и мертвецов, и чудовищ, и даже саму тьму. Ричард не знал, как должен выглядеть Закат, но, наверное, в нем было что-то от увиденного.
Когда он встретил этого вора, Гаррета, то испытал огромное облегчение, словно до этого он держал на плечах весь Надор, а теперь смог сбросить этот груз. Конечно, тот был не самым приятным спутником, да и собеседником тоже. Признаться честно, поначалу в душе Ричарда боролась приязнь к Гаррету как к единственному, пусть и не очень нормальному, человеку и отвращение к вору и наверняка еще и убийце. Но в первую очередь он стремился выжить, а потом, если получится, найти Альдо.
Хотя за последнее время он многое передумал. Путешествие по подземельям — в почти полной темноте и непроницаемом молчании — вообще располагало к раздумьям. Рассказывая Гаррету свою историю, Ричард не заметил на его лице ничего, разве что вежливый скучливый интерес, да кое-где — легкое отвращение. Он простил ему: чего взять с простолюдина? Но это все равно слегка обижало. Раз за разом перебирая воспоминания об Альдо, Катарине, Штанцлере, об Алве, он почувствовал, что его душу начал грызть червячок сомнения. Конечно, что мог какой-то вор знать о королях? Ничего, верно. Но Гаррет не казался ему совсем уж глупцом. Осознание того, что он мог быть неправ, заставляло Ричарда злиться и старательно выметать подобные мысли из головы.
А потом он попал в тот самый зал. Удивительно красивая резьба, раньше он видел такую только в королевском дворце. Кажется, Придд еще разглагольствовал, что это работа гальтарских времен, но Ричард не вслушивался: мало ли что там Спрут булькает? Прикасаясь к белоснежному мрамору, кончиками пальцев очерчивая лица изображенных на нем существ, он шел все дальше и дальше. Камень медленно нагревался от тепла ладоней. Пальцы наткнулись на странную выемку. Ричард нахмурился и наклонился поближе. Оказалось, что это просто диковинный узор, и он уже приготовился шагнуть дальше, когда стена внезапно отошла в сторону.
Ричард вгляделся в темноту и опешил: это был вход в короткий коридор, в конце которого виднелся проход в какую-то комнату. Стремясь рассмотреть, что это за место, и забыв об осторожности, он сделал шаг в коридор, и почувствовал едва заметное движение воздуха за спиной. Обернувшись, он став свидетелем того, что дверь легко становится на место, словно ее там никогда и не было. Что же, оставалось только идти вперед, уповая на удачу.
Стоя у выхода из коридора, Ричард опешил. Это была та самая комната, из которой его увел Альдо, и за те несколько дней, что его не было, ровным счетом ничего не изменилось. Даже темная фигура у камина осталась на своем месте. Все так же маслянисто блестел металл согнутой кочерги, валявшейся у огня, даже осколки бокала на столе, и те остались прежними. Ричард не слишком хотел новой встречи с бывшим эром. Но пути назад не было. Ричард задержал дыхание и сделал шаг.
— Все же решили вернуться, юноша? — поинтересовался Алва.
История текста весьма незамысловата: случайно поболтали, что-то в памяти отложилось. Потом под дедлайн пришлось срочно пинать фантазию - идея оформилась более-менее связно. Хотя, не буду скрывать, такие идеи про Амира у меня уже бродили, ФБ только дала толчок к оформлению их в более или менее связные буквы.
Название: Тайна власти
Автор: fandom Pehov 2014
Бета: fandom Pehov 2014
Размер: мини, 1037 слов
Пейринг/Персонажи: Амир Асиман/Киа
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: это то, что Амир никогда не мог понять в ней
Примечание: цикл "Киндрэт". Киа - женщина, которая привела Амира к киндрэт и стала его помощницей и советчицей
Предупреждения: предканон
Для голосования: #. fandom Pehov 2014 - "Тайна власти"
Она всегда приходила на закате, когда солнце опускалось за горизонт только наполовину, но уже утратило весь свой жар, заливая землю последними отблесками золотистого света. Она — смертная, не боящаяся жаркого светила — шла по выщербившимся плитам желтого песчаника, накинув на плечи легкую дымчатую шаль:закатное солнце коварно и тоже может обжечь.
Стоя на площадке, далеко выдающейся в море, она с удовольствием наблюдала за закатом, дожидаясь того момента, когда тени станут длинными, а небо примет лиловатый цвет, она разворачивалась и спускалась вниз — по вырубленным прямо в скале ступенькам, ведущим в темные коридоры подземелий, куда не было хода никому из живых. Почти никому. Кроме нее.
Там, под высокими сводами залов, созданных неизвестно когда и неизвестно кем, клубилась тьма веков, никогда не знавшая прикосновения солнечного света. Ее прорезали лишь сполохи огня: прекрасные и гибельные. Амир с наслаждением смотрел на них, чувствуя, как от близости невыносимого жара стягивается кожа и становятся сухими глаза. Под потолком раскачивается блок с двумя привязанными к нему пленниками, тени которых мечутся по стене странным человеческим существом: четырехруким, четырехногим и двухголовым чудовищем. Молодые асиман стоят в нескольких шагах, пересмеиваясь и делая ставки, кто дольше продержится. Глупцы. Что они могут понимать в силе огня? Для них все это — занимательная игра, не более. Впрочем, может быть, один из них сможет стать хотя бы его помощником, а не очередным безмозглым щенком, докучливо тявкающим над ухом о величии и власти. Вот, например, тот, что стоит чуть в стороне, со странной, болезненной страстью вглядываясь в то, как бьются в путах агонизирующие пленники. Надо будет запомнить и спросить, как его зовут. Но после.
Амир бросает взгляд на шептунов, которые тотчас же замолкают, поправляет перстень магистра Асиман — золото ловит отблески пламени и кажется текучим — и выходит из залы. Он не знает, есть ли название этому чувству, которое всегда сообщает ему, что она пришла. Что уже звучат ее шаги в темных коридорах, когда она со всегдашним интересом оглядывается по сторонам. Однажды он по глупости спросил ее, что нового она надеется здесь увидеть. Она не ответила, рассмеявшись, и Амир сам понял — позже, много позже, но все же понял причину ее живого интереса.
Она уже стоит у окончания лестницы, ведущей наверх, к солнцу, и на ее коже, бронзово поблескивающей в полумраке, как кажется Амиру, все еще отпечатано прикосновение лучей светила, одновременно опасное и притягательное. Он почтительно кланяется, как и положено главе могущественного клана, приветствующего дорогую гостью, и подает ей руку. В ее глазах, почти черных из-за расширившихся от темноты зрачков — насмешливое понимание. Она вежливо дает ему провести себя по коридорам, освещенных неверным светом факелов, пока он чувствует гладкость и тепло ее кожи, горячую жилку, бьющуюся на запястье, спокойное дыхание у себя за спиной.
Тяжелая дверь, закрывающая вход в покои Амира, распахивается. Занавеси, отделяющие комнаты, трепещут, и Амир проводит гостью в спальню, мимо алхимических приборов, старых свитков, коробочек с разнообразнейшими ингредиентами. Конечно, потом он может и показать ей плоды своих кропотливых трудов, и поделиться идеями: она необыкновенно способный алхимик и всегда может дать неожиданный и полезный совет, но это будет после.
Она садится на кровать и скидывает с плеч шаль — тончайшая газовая ткань опускается на пол в опасной близости от жаровни, в которой чадят угли, пахнущие хвоей, — и остается в платье, которое носить было дозволено лишь царицам Египта, оставляющим открытым грудь, руки и ноги ниже колен. Амир не раз спрашивал себя — ей бы задать такой вопрос он никогда не осмелился, — как ей удается избежать посягательств людей на ее красоту. Ответ почти всегда приходит сам: люди понимают, что эта красавица способна стереть их в порошок без малейших усилий.
То, как она сидит на постели: изящная поза, идеальная манера держаться, невозмутимая улыбка на губах, — вызывает у Амира всплеск возбуждения настолько острого, что сдержаться почти невозможно, но он все же возвращает себе самообладание и садится сзади нее, пока что легкими касаниями гладя ее черные косы. Она едва заметно наклоняет голову: жест царевны, дающей милостивое дозволение. Гладкий пояс платья послушно развязывается, и она остается обнаженной, по-прежнему сидя спиной к Амиру.
Тот кладет руки ей на плечи, осторожно спускаясь вниз и неожиданно, почти болезненно сжимая в пальцах соски, одновременно то ли кусая, то ли целя ее за плечо. Сильна тяга укусить уже по-настоящему, чтобы почувствовать вкус ее крови, но Амир с ней не позволяет себе такого. Никогда.
Руки Амира скользят все ниже, по животу и гладким бедрам, и, наконец, прикасаются к уже влажной промежности. Она выдыхает резко, слегка подаваясь бедрами вперед, к его руке, и Амир чувствует, как под тонкой кожей ускоряет ток ее кровь. Он раскрывает ее плоть, прикасаясь нарочито медленно и осторожно, желая довести ее до высшей точки и одновременно ощущая разгорающийся в нем самом жар страсти. Тут она резко разворачивается — грудь бурно вздымается, а от тела исходит смесь нежного запаха пота и острого — неудовлетворенного желания. Тонкий вскрик путается в тенях, клубящихся над пологом, когда Амир берет ее — почти грубо, так, как ей на самом деле нравится, давая возможность ощутить терпкую сладость борьбы, обреченной на поражение.
Тлеющий огонь в жаровне делает их тени длинными и сплетающимися то ли в схватке, то ли в объятии: кажется, борются два диких, равных по силе зверя. Амир следит за пляской теней на стене и упускает момент, когда приходит долгожданная разрядка, сводя тело короткой судорогой удовольствия. Амир выскальзывает из нее с тихим непристойным звуком, изливаясь на живот с темным руном на лобке и пятная простыни.
Она полулежит рядом, опираясь на локоть, и Амир невольно думает, что мало кто из женщин — смертных ли, или киндрэт — даже после опустошающего соития способен держаться так истинно царски, не давая себе ни жестом, ни словом проявить снедающую тело томную негу. Черные косы змеятся по простыням, пока их хозяйка с ленивой грацией поворачивается к Амиру.
— Киа? — зовет он.
— Да? — отзывается она. Ее голос глубок и звучен. — Говори.
Она — одна из немногих, кому Амир позволяет себе приказывать. Дело не в том, что он ею болен, — дело во власти, которой обладает эта человеческая женщина. Она сквозит в каждом ее взгляде, каждом движении, и не подчиниться ей кажется кощунством. Когда-то Амир попробовал сказать ей это.
— Когда-нибудь и ты узнаешь, что такое настоящая власть, — рассмеялась она в ответ, звеня колокольчиками, вплетенными в косы.
Амир узнал, что такое власть. Что такое приказывать — и что такое подчиняться. Как превратить слабость в силу, а силу — в слабость. Но он знает, что тайну той власти, которую хранила Киа — тайну власти вечной, не оспариваемой ничем и никем — ему не открыть никогда.
Отточка умения впихивать как можно больше эмоций/смысла в как можно меньший объем текста приносит свои плоды. Пока что, если ничего не путаю, самый маленький по объему и самый удачный, на мой взгляд, из драбблов с этой ФБ. А еще он был написан чуть ли не за полгода до собственно ФБ и порядочно вылеживался, ужимался и переделывался.
Название: Выстрел
Автор: fandom Pehov 2014
Бета: fandom Pehov 2014
Размер: драббл, 234 слова
Пейринг/Персонажи: Талер Грэндалл | Катарина
Категория: пре-гет
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: первая встреча Талера и Катарины
Примечание: роман "Пересмешник"
Предупреждения: POV Талера Грэндалла.
Для голосования: #. fandom Pehov 2014 - "Выстрел"
Когда она первый раз посмотрела на меня — это был выстрел в упор. Когда стоишь на линии, колени ватные, а пистолет кажется тяжелее пушечного ядра. И глаза у нее были как у стрелка: сосредоточенные, будто не знакомится, а в мишень целится.
— Катарина, познакомься, это Талер Грэндалл. Талер, это Катарина.
— Рад знакомству, — я неловко склонился к ее руке, тонкой, ухоженной, пахнущей жасмином и еще чем-то цветочным. Рядом с моей кистью, пропитавшейся запахом пороха, она смотрелась почти чужеродно.
— Взаимно, — Катарина отняла руку, вежливо, но непреклонно. И снова подняла на меня ярко-голубые глаза, в которые когда смотришь — в дрожь бросает. Будто целятся в тебя, да с такого расстояния, что и ребенок не промажет. Вот только она уже попала. В упор. В самую середку. Подстрелила меня, как каплуна какого-то. Хотя, какой я каплун? Утка тощая, скорее.
— Тиль, ты случайно не знаешь, куда нам сейчас идти? — разбивая неловкое молчание, спросила Катарина. У меня даже от сердца отлегло, когда она от меня взгляд отвела. Потому что смотрит — и в груди так пусто становится и тоскливо, что хоть волком вой. А не повоешь-то!
Тиль галантно взял ее под руку, повел куда-то, мимоходом бросив мне: «Талер, догоняй!», а я пристроился за ними. Пустота потихоньку уходила, уступая место азарту. Вот и хорошо, вот и ладно, а то еще заподозрят что.
Конечно, не по чину мне эта добыча, но все-таки... Вы, сударыня, мое сердце пробили навылет, а вот смогу ли я ваше хоть краешком зацепить?
Вот тут больше всего я сидела не над Челл|ГЛэДОС, а над описанием, собственно, самого прохождения с точки зрения игрока. Кстати, за основу бралась восьмая, если я ничего не путаю, камера из первой игры - та, в которой впервые появляется препятствие в виде бассейна с токсинами.
Название: Не сказали
Автор: fandom VALVe 2014
Бета: fandom VALVe 2014
Размер: драббл, 289 слов
Пейринг/Персонажи: Челл | ГЛэДОС
Категория: джен, пре-фэмслэш
Жанр: UST
Рейтинг: G
Краткое содержание: молчание хуже отравы
Примечание: по игре Portal
Для голосования: #. fandom VALVE 2014 - "Не сказали"
Вдох. Прыжок. Приземлиться. Выдох. Открыть портал. Портальная пушка приятно оттягивает руку, отблескивая белоснежной поверхностью, на которой черным пятном выделяется эмблема лаборатории. Перехватить ее поудобнее.
Прицелиться, открыть второй портал. Оранжевый цвет, неестественный на фоне светлых кафельных стен, режет глаза. Снова вдох. Войти в портал, чувствуя, как по коже пробегают мурашки. Одернуть ярко-оранжевую куртку.
Глухой звук ударов энергетического шара. Пригнуться, ощущая, как ослепительно яркий сгусток проносится прямо над головой. Один портал, второй портал. Быстро загнать шар в генератор. Едва слышное гудение приближающегося лифта.Отчего-то колючим червем вгрызается в мозг вновь заигравшая мелодия, которую бесконечно прокручивает радио. Неожиданно перед глазами темнеет, портальная пушка выскальзывает из руки и с глухим стуком падает на пол. Странная слабость... Но скоро становится легче.
Подобрать портальную пушку. Вытереть внезапно вспотевший лоб. И быстро запрыгнуть на платформу лифта. Под ногами колышется отвратительно выглядящее месиво.
Лифт останавливается у платформы. Соскочить, чувствуя, как мягко пружинят ноги. Воздух изоляционной камеры сух и пахнет озоном. Наверное, это от аннигилирующего поля.
— Еще одно испытание пройдено. Экспериментальный центр вас поздравляет, — металлический голос ГЛэДОС, как обычно, не выражает ничего, кроме легкого ехидства, но все равно хочется спросить в ответ: «А ты? Поздравишь меня? Или тебе все равно?» Даже зная, что не услышат или не сочтут нужным ответить. ГЛэДОС — единственное существо, которое находится рядом с ней, и потребность в общении напоминает о себе все чаще.
Подопытная сегодня неспокойна. В базу данных уже давно внесены все возможнные типы эмоциональных реакций испытуемой, но вялость реакции?, подобная сегодняшней, для нее нехарактерна — и в лабораторном журнале появляется еще одна запись. Поздравляя подопытную с завершением испытания, ГЛэДОС чувствует иррациональное желание добавить «Я тоже вас поздравляю», — но система воспроизведения звука не дает осечки и ГЛэДОС не говорит того, что не прописано в регламенте эксперимента. А странное, недовольное и одновременно надеющееся выражением лица подопытной фиксируется одной из камер и подшивается к материалам дела.