Название: Случайность
Автор:  WTF OE naval 2017
Бета:  WTF OE naval 2017
Размер: драббл, 524 слова
Пейринг/Персонажи: Олаф Кальдмеер, Готфрид Зильбершванфлоссе/Гудрун Зильбершванфлоссе
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Предупреждения: вуайеризм
Примечание: по заявке с инсайда: "Вертикальный инцест: Готфрид/Гудрун. Поэтому принцесса до сих пор не замужем. Кальдмеер об этом случайно узнал и потому его и решили убрать, воспользовавшись случаем. Разумеется, ничего никому он говорить не собирался, но... принцесса решила подстраховаться". Неточное исполнение заявки.
Для голосования: #. WTF OE naval 2017 - "Случайность"

Бал-маскарад по случаю дня рождения кесарины Маргариты был в самом разгаре: умея устраивать праздники и любя на них веселиться, она добилась от кесаря разрешения на бал после официального приема. Кальдмеер был приглашен и на первое, и на второе, но, с его точки зрения, большим из двух зол был бал: прохлада парадного, облицованного мрамором зала и негромкие поздравления нравились ему куда больше тесноты и круговерти вращающихся в танце пар, однако кесарям не отказывают. Впрочем, никто не помешал ему после третьего танца увильнуть от продолжения веселья. Убедившись, что его прошлая партнерша о нем уже забыла, Кальдмеер встал у колонны, взяв с подноса бокал с вином — белым с виноградников Эзелхарда, которое любила кесарина Маргарита. Иногда над этим шутили придворные острословы, но вполголоса: кроме красоты и умения веселиться, Маргарита была не лишена мстительности.
Выждав еще несколько минут, Кальдмеер поставил бокал на столик и вышел в коридор. Здесь было гораздо тише и прохладнее, чем в зале и начавшая ныть в висках к середине третьего танца мигрень постепенно улеглась. Плотнее запахнув парадный мундир, — он не любил обилия золотого шитья и блестящих пуговиц, но праздник есть праздник, — Кальдмеер направился к выходу.
Коридоры вели в анфилады комнат, те заканчивались залами, но Кальдмеер без особого интереса рассматривал гобелены, резьбу и позолоту: нескольких визитов во дворец еще капитаном ему хватило, чтобы понять, что задержавшегося здесь чужака сожрут быстрее, чем акула успеет проглотить треску. Мысленно считая повороты, он был на полпути к последней лестнице, когда его внимание привлек глухой шелест и тихий стон, раздавшийся из-за приоткрытой двери.
Любопытство оказалось быстрее напоминания о том, что во дворце любопытной кошке оторвали не только хвост, но и голову. Кальдмеер заглянул в узкую щель и замер, прикусив губу. Он знал, что на балах случается всякое и время от времени дамы и кавалеры уединяются в пустых комнатах не только для разговоров, но....
...Светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы, — принцесса Гудрун была чудо как хороша в образе простоволосой пастушки в венке из багряноземельских орхидей, — и наполовину спущенный к талии корсет. Грубые мужские пальцы мяли крупный нежно-розовый сосок, и Гудрун приглушенно ахала в такт частым шлепкам, свободной рукой торопливо задирая юбку и пытаясь коснуться себя сквозь тонкий батист. На секунду обострившимся зрением Кальдмеер увидел влажное пятно на нижней юбке. Одной рукой продолжая ласкать грудь Гудрун, другой кесарь Готфрид придерживал ее за бедро. Гудрун все чаще и чаще подавалась навстречу его движениям, вздрагивала пышная грудь и Кальдмеер невольно облизнул губы — зрелище полуобнаженной принцессы отвлекало даже от мыслей о кровосмесительности этой связи.
В последний момент ладонь Готфрида легла на губы зажмурившейся и вздрогнувшей Гудрун, приглушая стон. Кальдмеер, на последние несколько секунд затаивший дыхание, отступил от двери. Дворцовые слуги дело свое знали хорошо и ни одна половица не скрипнула, когда он осторожно спускался на конюшню. Об увиденном лучше было помалкивать, да он и не собирался ни с кем это обсуждать.
Смутное возбуждение, возникшее при виде чужой страсти, не успело оформиться ни во что определенное, и вскочив на оседланного коня, Кальдмеер направил его в галоп — конная прогулка по ночному Эйнрехту неплохо помогала от дворцовой духоты и лишних мыслей.

Уже за воротами окружавшего дворец Липового парка ему снова вспомнился увиденный поплывший и в то же время странно сосредоточенный взгляд Гудрун, но, мотнув головой, Кальдмеер только дал коню шпор.

Название: Зрелище
Автор:  WTF OE naval 2017
Бета:  WTF OE naval 2017
Размер: драббл, 827 слов
Пейринг/Персонажи: Руперт фок Фельсенбург/Альберто Салина
Категория: слэш
Задание: Запреты и табу
Жанр: UST
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: модерн!АУ
Для голосования: #. WTF OE naval 2017 - "Зрелище"

Сев на диван с обивкой в слегка поблекшую бело-синюю полоску, Руппи оглядел комнатку, в которую его привел хозяин автомастерской, и поморщился. Конторка в небольшом двухэтажном домике рядом с просторным приземистым гаражом выглядела как любая конторка такого рода: рассохшийся шкаф с кипами бумаг и автомобильных журналов, рекламные плакаты давно исчезнувших марок масла и запчастей на стенах — в общем, ничего особенного. И с чего Зепп ее так расхваливал? Первым делом, когда Руппи пожаловался, что у него что-то паршиво начало регулироваться сцепление, тот посоветовал ему заглянуть даже не в официальный сервисный центр, — удивительно, но в их городе был и такой, — а в эту автомастерскую на самой окраине. Руппи пожал плечами, но решил довериться рекомендации друга, а заодно не терять времени и заехать туда сразу после окончания прогулки.
— Идемте, — хозяин автомастерской возник на пороге, подпирая плечом слегка скрипнувшую дверь, — Мой помощник посмотрит, что с вашим мотоциклом, и скажет, сколько будет стоить ремонт. Треть — вперед.
Кивнув, Руппи встал с дивана. То, что в задаток они хотели только треть, было хорошо, но в мотоциклах он не разбирался вовсе, и у хозяина с этим помощником всегда остается возможность его надуть.... В душе шевельнулось сожаление о том, что он все-таки не обратился в официальный центр, но Руппи его подавил — в конце концов, если ему что-то не понравится, возможность отказаться есть всегда.
В гараже царил полумрак: свисавшие с потолка лампы выхватывали из темноты круг с мотоциклом Руппи, оставляя вокруг только покрытые брезентом силуэты. Вокруг мотоцикла уже вертится невысокий гибкий парень, и Руппи невольно сглотнул, цепляясь взглядом за задравшуюся над поясом джинсов белую майку.
Хозяин пробормотал нечто невнятное — или Руппи сам не вслушивался и машинально кивнул, глядя на помощника, — и вышел из гаража.
— Это ваш? — помощник, развернувшись, указал на мотоцикл, и Руппи кивнул еще раз — в горле было сухо, — Кстати, я — Берто.
— Руппи, — воздух прошел по горлу колючим комом, когда Берто пожал ему руку и на ладони Руппи осталось несколько масляных отпечатков.
— Посидите вон там, ладно? — Берто указал рукой на край освещенного круга, где стоял грубо, но крепко сколоченный табурет.
Это куда тверже и менее удобно, чем диван, но Руппи все равно был благодарен тому, кто поставил его здесь. Теперь у него была почти легальная возможность наблюдать... нет, не за починкой мотоцикла, а за Берто.
Лампы освещали только его и мотоцикл, и это выглядело как представление, как выступление специально для Руппи — как Берто наклонился к мотоциклу, как опустился на колени, что-то открутил, складывая болты на бетонный пол, снял и наклонился над металлическими дисками, извлеченными откуда-то из недр мотоцикла.
Когда темная прядка сползла на лоб, и Берто локтем отбросил ее назад, Руппи нервно облизнул губы. Последний раз так сладко и страшно смотреть на что-то ему было, когда он застал Агату целующейся со своим парнем в ее комнате: раскрасневшиеся лица, смятая юбка и расстегнутая почти до ложбинки между грудей рубашка тогда отпечатались у него под веками. Той же ночью, хотя в груди саднило от презрения к себе и собственной низменности, Руппи воскрешал это видение раз за разом, представляя других девушек на месте Агаты.
Только сейчас все было еще хуже — это было реальностью, а не видением, и перед ним была не девушка, а парень. От этого было еще страшнее, и жар внизу живота смешивался со страхом, растекался по венам, заостряя все чувства. Страх перед собой — неужели он способен на такое, — страх перед тем, что кто-то это узнает, что Берто услышит его дыхание и поймет, что все раскроется, и тогда он не сможет ручаться ни за что и ни за кого... Гараж плыл перед глазами, и единственным, что Руппи продолжал видеть, был Берто, занятый с его мотоциклом. Будто в насмешку — он предпочел бы видеть что угодно, кроме этого.
Когда Берто закусил губу, с гаечным ключом примериваясь к крышке сцепления, Руппи показалось, что он может рассмотреть каждую напрягшуюся жилку на внешней стороне его ладони.
Вдох, выдох... Руппи закусил ладонь, радуясь тому, что его не видно со стороны. Берто все еще стоял на коленях, по локоть запустив руки во внутренность мотоцикла, и заметный под майкой изгиб позвоночника и ямочки на пояснице заставляли Руппи замирать от ужаса, смешанного с наслаждением — он точно падал в бесконечную пропасть и никак не мог заставить себя остановиться.
— Все, — опомниться Руппи заставил голос Берто, прозвучавший совсем рядом, — У вас растянулись пружины сцепления, придется менять, но это недолго: через два дня все будет готово.
— Сколько? — спросил Руппи, поднимаясь. Он ни слова не понял из того, что говорил ему Берто: тот стоял почти рядом и Руппи кружило голову от окутавшего их облаком машинного запаха.
— Шестьдесят, — ответил Берто.
Достав кошелек, Руппи отсчитал двадцать таллов и протянул их Берто. Прежде чем тот успел сказать что-то еще, Руппи поднялся и торопливо вышел — ему было плевать, что это выглядит скорее как постыдное бегство, но ему действительно стыдно, и голова кружилась от долгого сидения и дневного света, ударившего в глаза. Главным сейчас было уйти отсюда, забрать мотоцикл через два дня и забыть, забыть обо всем, что он увидел и почувствовал. И об удушающем чувстве страха перед разоблачением — тоже забыть.
Берто с легким удивлением посмотрел ему вслед и, засунув деньги в задний карман джинсов, вернулся в гараж.

Название: Близорукость
Автор: WTF Southern States 2017
Бета: WTF Southern States 2017
Канон: Сыны анархии
Размер: драббл, 624 слова
Пейринг/Персонажи: Джош Кон/Тара Ноулз
Категория: гет
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Примечание: преканон
Для голосования: #. WTF Southern States 2017 - "Близорукость"

Ему подбили глаз в драке, когда ему было восемь. Какой-то придурок из его же одноклассников, с которым он не поделил то ли жвачку, то ли еще какой-то хлам... Хотя, когда они пошли выяснить отношения на пустовавшей после уроков баскетбольной площадке, предмет спора уже мало кого интересовал.
Они тузили друг друга, и неожиданно тот придурок со всей дури заехал кулаком в глаз Джошу. Было больно — настолько больно, что он согнулся и зажал глаз ладонью, чувствуя на ней что-то влажное: слезы? Кровь? А потом его противник завершил дело смачным пинком, и Джош упал на пропитанный запахом крови пыльный асфальт — губа у него тоже была разбита, и с нее медленно сочились капли, растекаясь темно-бордовыми маленькими кляксами.

Потом выяснилось, что из глаза у него текла все-таки кровь, да и сам глаз стал красным — наверное, разорвались все эти крошечные сосуды там, внутри. Увидев сына таким, родители изрядно струхнули и потащили его к окулисту. Тот цокал языком, тревожно качал головой, но Джош его не слушал, разглядывая таблицу с буквами у него за спиной. Джошу было неинтересно.

Итогом всего этого стали очередное бесполезное внушение от родителей, диагноз «близорукость» в его медицинской карте и очки. Сначала над ним посмеивались, но втихомолку, зная, что у Джоша слово с делом не расходится, а потом и вовсе привыкли. Он проходил в очках до самого своего шестнадцатилетия, когда попросил у родителей в качестве подарка операцию по восстановлению сетчатки глаза. Родители удивились, потому что сын обычно просил что-то более обычное для парня его лет, но подарок сделали — и вскоре Джош мог наблюдать в зеркале свое лицо уже без уродующих его очков. Тогда он был счастлив — ясно видеть окружающее, не протирая очки, не смахивая их случайно с носа и не поправляя каждые две минуты, действительно было круто. И знание того, что теперь так будет всегда, его радость только укрепляло.

Но ощущение близорукости он запомнил накрепко. Когда все предметы вокруг, кроме самых близких, расплывались в более или менее отчетливые цветные пятна, точно он оказывался в гигантском аквариуме с прозрачной водой, это было... интересно. Даже не просто интересно, а потрясающе интересно — он часто баловался, снимая-надевая очки и разглядывая что-то сперва без них, а потом с ними. Но в то же время близорукость была и его врагом — без очков приходило ощущение беспомощности, и он слепо шарил по парте, щурясь, чтобы разглядеть название учебника, и толкал соседа под локоть, чтобы тот шепотом подсказал ему написанную на доске тему. Это бесило, и именно тогда Джоша впервые посетило желание избавиться от своего недостатка.

Это ощущение посетило его спустя пятнадцать с лишним лет после той операции. Оно пришло в баре — как обычно, расслабляясь в пятницу, он лениво шарил взглядом по девушкам, подыскивая ту, с которой неплохо было бы провести вечер и эту ночь. Приглядев пышногрудую, кажется, мексиканку, он подхватил свой стакан и двинулся к ней — и тут его взгляд мазнул чуть дальше по стойке.

На соседнем с мексиканкой табурете сидела она. Джош не знал, как ее зовут, что она собой представляет, он не видел даже ее лица — из-за обстриженных по плечи темных волос виднелся только профиль, смутно различимый в желтоватой подсветке барной стойки. Но тут Джош моргнул — и ощущение близорукости, уже полузабытое, накрыло его с головой, как накрывает волна, превращая бар в сборище шевелящихся и говорящих силуэтов. Четко было видно только ее — вот она поднесла к губам стакан, отрицательно покачала головой в ответ на слова бармена, одернула футболку, так что Джош еле успел заметить край какой-то татуировки на пояснице.
Теперь его выбор на ближайшую ночь стал окончательно ясен. А соседний рядом с ней табурет — еще и свободен.
— Привет. Как тебя зовут? — произнес он, сев рядом. Да, милая девочка. Но это не так уж и важно. Важно то, что теперь от нее зависит, как ясно он сможет видеть окружающее — а, раз ради этого Джошу надо сделать ее послушной ему куколкой, то так тому и быть.